Бидж, спотыкаясь, пробралась в угол, где лежал Стефан. Он приподнялся и трясущимися руками начал размахивать мечом, увидев, что воины приближаются. Бидж поразило выражение их лиц: на них был написан откровенный ужас.
Огромного роста толстяк, отдуваясь, пробился к коридору, ведущему ко входной двери. Бидж проводила его взглядом, но он скрылся в дыму и больше не появлялся.
Перед Бидж упал солдат с мечом в спине, бежавшая следом рыжеволосая женщина наступила на тело. На какой-то ужасный момент Бидж оказалась лицом к лицу с Морганой: это была сама холодная жестокость, сама беспощадность.
Но под оболочкой ярости скрывалось что-то еще более отвратительное: битва была почти проиграна для Морганы, кровь на ее руках была кровью ее собственных солдат, и все же она была счастлива — счастлива до предела.
Моргана сделала яростный выпад окровавленным мечом — удар, если бы достиг цели, был бы смертельным.
Бидж отклонилась в сторону, парировала удар собственным мечом и поворотом кисти — как при игре в ловилки — обезоружила противницу.
Моргана замерла, не веря случившемуся и ошеломленно глядя на Бидж. Бидж словно окаменела, занеся меч для решающего удара, но неспособная его нанести.
Затем Моргана улыбнулась и ударила кинжалом одного из собственных воинов, тот рухнул, и Моргана подхватила его меч, отвела им в сторону клинок Бидж и, наклонившись вперед, левой рукой коснулась, как бы благословляя, лба девушки: на нем остался кровавый отпечаток.
— Никогда не следует колебаться, — прошептала она, исчезая в направлении закрытой на засовы передней двери.
Ветер, дувший в пролом, превратился в бурю. Бидж повернулась к Кружке, услышав его крик:
— Держитесь! Держитесь все! — Он дернул за веревку, привязанную к колонне. Ничего не произошло. Дэйв и Конфетка тоже ухватились за веревку и налегли на нее. Колонна переломилась посередине. Кружка схватил мужчин за плечи и оттащил в сторону как раз в тот момент, когда часть крыши обрушилась, открыв углубление в скале, соединяющееся с верхним прудом.
У Бидж заложило уши, когда ревущий поток хлынул внутрь зала. Она успела ухватиться за один из поддерживающих остальную часть крыши столбов. Ли Энн протянула ей руку, изо всех сил сопротивляясь течению. Бидж схватила ее, моля судьбу, чтобы не потерять равновесия. Ли Энн вцепилась в Бидж обеими руками, потом обхватила ее поперек груди и наконец дотянулась до столба.
Сквозь шум воды были слышны вопли тех, кого поток вынес наружу. Продолжая крепко держаться за столб, Бидж пыталась разглядеть в дыму и брызгах своих друзей.
Наводнение длилось несколько минут. Когда все кончилось, руины гостиницы были покрыты слоем грязи и ила глубиной по колено. Пылающие бревна превратились в мокрые головешки.
Бидж увидела в углу волчицу, в судорогах превращающуюся в человека. Конфетка и Дэйв, обнажив мечи, шагнули к ней.
— Нет! — перед ними вырос Филдс. — Ей больше не за что сражаться. Пусть живет и пусть излечится. Женщина подняла голову, это оказалась Гредия.
— Где Моргана? Все огляделись.
— Убита или бежала, — мягко ответил Филдс. Гредия выглядела еще более опустошенной, чем обычно после превращения. Она нервно потерла руку.
— Она не оставила… у тебя нет…
Филдс покачал головой.
Гредия по-волчьи завыла, из глаз ее хлынули слезы. Филдс прижал ее к себе, поглаживая, как собаку. В своем углу рядом с грифоном Стефан застонал в полузабытьи.
Подошли Руди и Бемби, все еще опасливо озираясь.
— Они все ушли? — спросила Бемби, поперек живота у нее краснела глубокая царапина.
— Все убрались, — ободряюще сказал ей Руди. Он начал вылизывать ей живот, чтобы очистить рану. У него тоже оказался большой язык жвачного. Дэйв отодвинул его в сторону и промыл царапину найденным в баре полотенцем.
— Куда же теперь они отправятся? — поинтересовалась Анни.
— Те, кто выжил? — хмыкнул Конфетка. — По любой ближайшей дороге, я думаю. У них нет особого выбора.
— Какое безрассудство, — неодобрительно пробормотал Кружка. — Это нападение было совершенно безумным. Даже те, кто остался жив, потеряны теперь для Морганы.
— Во многих мирах станут известны новые языки, — согласился грифон. — Хотя, вероятно, в основном ругательства. — Лори принялась проверять, не разошлись ли швы, для первого послеоперационного дня грифон удивительно хорошо перенес все выпавшие на его долю передряги.
Кружка вышел наружу из развалин гостиницы и оглядел склон холма. Лицо его было полно скорби. Бидж выглянула у него из-за плеча, собираясь с мужеством и ожидая увидеть убитых, раненых и умирающих.
Склон был пуст. Такое невозможно было себе представить, и только через несколько секунд Бидж поняла, что это значит: в вышине мелькнули удаляющиеся силуэты Великих.
Незаметно подошедший Филдс положил руку на плечо старого трактирщика. Тот сказал хрипло:
— Много лет прошло с тех пор, как я в последний раз оплакивал погибших.
Бидж отвернулась, не желая показывать ему свою жалость, и невольно съежилась: с другой стороны гостиницы, рядом с обмелевшим верхним прудом опустилась птица рок. Ее крылья как бы осенили здание, а гигантская голова склонилась перед входом.
На ней прилетел человек.
Оуэн соскользнул с шеи птицы рок и растянулся в грязи. Он поднялся на дрожащие ноги — полет дался ему нелегко — и низко поклонился Великому.
Птица сделала несколько шагов к вершине холма, медленно и мощно взмахивая крыльями, и взмыла в воздух.
Поднятый крыльями ураганный ветер прибил к земле траву вокруг развалин гостиницы и заставил ее защитников зажмуриться и отвернуться от летящего мусора. Когда они открыли глаза, птица рок, как и другие Великие, была уже всего лишь точкой в небе, далеко на юго-востоке. Оуэн повернулся к Кружке:
— Книга Странных Путей уцелела? Кружка скрылся в развалинах и тут же вернулся, неся оба экземпляра. Он протянул их Оуэну:
— Уцелела, король Брандал.
— Значит, мы победили — по крайней мере в этот раз, — просто ответил тот. — Благодарю тебя, командир. — Кружка поклонился. Оуэн-Брандал сказал с большой теплотой: — Спасибо и тебе за труды, генеральный инспектор. С тобой все в порядке?
Конфетка и студенты с опаской оглянулись на стоящих рядом людей, гадая, кто же из них этот легендарный служитель правосудия.
Но королю поклонился грифон:
— Благодарю тебя, мой господин.
Они услышали стук копыт. Кентавры, которых привел попугай, лавиной хлынули на холм. Большая часть остановилась у обгоревших остовов машины Бидж и грузовика. Полита галопом подлетела к гостинице, лицо ее осунулось, на нем было написано горе и беспокойство. За ней бежал Конли, радостно смеясь: скачка — это такое удовольствие!
